Перевод "Просто продолжай дышать"

[shtandemfest]

Тандем: Kimi Riko и MadAlena Mor

Название: "Просто продолжай дышать"
Автор: Аноним
Ссылка оригинал: Gun and Rubble
Переводчик: Kimi Riko
Иллюстратор: MadAlena Mor
Бета: Чёрный Властелин и Neurocyte
Техника иллюстрации: графика. Бумага, тушь.
Категория: слэш
Жанр: АУ по отношению ко второму сезону, ангст (?), романс
Пейринг: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-13 (R?)
Размер: 3704 слов
Дисклеймер: иллюстрация - дело рук иллюстратора. Перевод - переводчика. А герои принадлежат создателям сериала и А.К.Дойлю.
Саммари: написан на заявку: "После взрыва Джон оказался завален обломками. И теперь он медленно умирает. Шерлоку необходимо удерживать Джона в сознании, пока помощь не подоспеет".
Комментарии переводчика: 1. к сожалению, у данного прекрасного произведения не получилось найти автора. Если кто знает - напишите, и мы обязательно с ним свяжемся!
2. Все тапки - на вине переводчика. Беты пытались предупредить, но на некоторых местах переводчик упирался рогом в стенку и не давал поправить

Похоже, он ударился головой...

Похоже, он ударился головой.

Думать тяжело, а это обычно означает, что голова повреждена. Должно быть больно — он помнит, что головная боль была, когда он впервые очнулся, но сейчас он ее не ощущает.

Ничего, боль во всех остальных частях тела с лихвой это компенсирует. А может быть, на самом деле голова и болит, но он не замечает этого на общем фоне.

Когда он старается собраться с мыслями, то все же волнуется — из-за тумана в голове, пусть боль и незначительна. Джон пробует восстановить более четкую картину, но, попытавшись определить все травмы, понимает, что на самом деле не хочет углубляться. Или попросту не может.

По крайней мере, он помнит, как оказался здесь. Он помнит более чем достаточно. И может даже воспроизвести в памяти, как это происходило: Шерлок целился в Мориарти, затем направил пистолет на бомбу. Джон следил за рукой Шерлока, ожидая характерного движения перед спуском крючка. Дождавшись, Джон в тот же миг бросился к Шерлоку — успевая сразу после выстрела толкнуть его, чтобы они оба упали в бассейн. Чтобы нырнуть и опуститься на дно. Вода амортизировала бы взрыв и на глубине их бы не придавило кусками обрушивающегося потолка.

Но у него не получилось. Взрыв был не таким сильным, как он рассчитывал: вероятно, Мориарти положил не так уж много Семтекса в бомбу (знал ведь, что сам будет рядом) — но здание не оправдало надежд Джона на прочность. Его ногу придавило обломком, остановив буквально в дюймах от бассейна. Он пихнул Шерлока, направляя его вперед. Последнее, что Джон помнит — как откатился в сторону, спасаясь от обломков рушащегося потолка, проклиная себя за то, что катится все дальше от воды, хотя должен был двигаться к ней. Но он совсем не мог уберечься. Он помнит... да, боль, что-то ударило его по голове, а затем ничего.

Когда он очнулся, то услышал Шерлока, копающегося в завалах и зовущего его по имени. Джону удалось ответить, и Шерлок нашел его, но не смог вытащить. Развалины были слишком тяжелыми и опасными, и все, что Шерлок cмог сделать — это освободить его голову, левое плечо, руку и часть груди.

Его тело было полностью погребено под обломками здания. Джон очутился в ловушке. Все болело, теперь даже голова, чему Джон был частично рад: по крайней мере, он чувствует свои конечности. Он не был парализован. Он не мог двигаться из-за давящего на него веса и боли, но способен был немного пошевелиться — достаточно, чтобы знать, что ноги слушаются.

Его живот и ноги оказались зажаты под тяжестью бетона. Он мог дышать — что хорошо, хотя и возникала боль в ребрах, когда он пытается сделать слишком глубокий вдох. Джон мог двигать шеей и руками достаточно свободно, только это было больно и быстро изматывало. Он вывихнул правое плечо, но сумел вправить его о кусок бетона.

Джон скрыл от Шерлока самое худшее — теплая жидкость непрерывно текла вниз по его ноге. Они были в бассейне, его брюки промокли, и он не знал, насколько сильно ранен, но он терял кровь. Он истекал кровью и понимал, что чем дольше скорая добирается до них, тем меньше у него шансы выжить.

После того, как они поняли, что не справятся вдвоем, Шерлок оставил его на несколько минут, чтобы вызвать помощь, позвонив из телефона в раздевалке. Мобильный Шерлока приказал долго жить, мобильный Джона — остался вместе с его курткой у Мориарти. Которого нигде, конечно, не наблюдалось, как можно было ожидать.

Когда Шерлок вернулся, то сел рядом с Джоном, взял его за руку и стал говорить. О спасателях, которые придут им на помощь, о том, что они приедут совсем скоро, а потом уже ни о чем, просто говорить, чтобы Джон не засыпал.

И Джон ценил это, потому что ему это было необходимо. Он должен был бодрствовать, находиться в сознании, если он хотел выжить. Но боль затмевала разум, мешала сосредоточиться на чем-нибудь кроме чертбольноловушкаловушкаловушканемогудвигатьсянемогудышать. Так что он усиленно концентрировался на голосе Шерлока, чтобы не паниковать и не терять сознание. На голосе, на руке, удерживающей его, и на пистолете в своей другой руке. Джон нашел его, когда потянулся правой рукой под щебнем, пытаясь выяснить, сколько места у него есть. Коснувшись кончиками пальцев оружия, он инстинктивно схватил его и теперь был не в состоянии отпустить.

Отчасти это срабатывало. Голос Шерлока тек сквозь него, Джон фокусировался на звуке, интонациях, но не на словах. Может быть, ему помогло бы, если бы он действительно старался слушать?, что говорит Шерлок.

— Почему? — спрашивает Шерлок. — Почему ты сделал это? Я не понимаю, Джон, ты же был рядом со стеной. Это внутренняя капитальная стена — самое безопасное место во время землетрясения, которое мало чем отличается от взрыва по динамическим воздействиям. Стена осталась стоять, ты мог бы быть там, в стороне от обвала потолка. Или дверь… дверь была справа, ты мог бежать. Ты заведомо рисковал, кидаясь к воде и сталкивая меня в бассейн, ты мог броситься из зала до того, как я спущу курок, убежать и...

— Ты сам бы прыгнул в бассейн? — спрашивает Джон.

Шерлок моргает, глядя на него, очевидно, сбившись с мысли:
— Я… — начинает он, затем неохотно продолжает: — Я не думал о том, какой вариант действий будет лучшим. Я предполагал несколько…

— Вот именно, — говорит Джон. — И пока бы ты предполагал, ты бы подорвался. Или тебя завалило бы. Даже твой мозг соображает не настолько быстро, чтобы опередить взрыв. К счастью, я не думаю. Я действую, — Джон хмурится, потому что это не совсем правда.

С другой стороны, это правда, не так ли? Ладно, у него сейчас небольшие трудности с мыслительным процессом.

— К счастью? — повторяет Шерлок. — Джон. Возможно, ты не вполне отдаешь себе отчет, где ты сейчас, но…

— Поверь мне, Шерлок, я полностью отдаю себе отчет, — говорит Джон, снова перебив Шерлока. Шерлок ненавидит это — Джон знает, но сейчас чувствует себя вправе делать все, что захочет. И Шерлок, заостряющий внимание на ситуации, рушит его план концентрироваться только на голосе, поэтому он закрывает глаза и для уверенности крепче сжимает пистолет. — Я всего лишь военный врач, Шерлок. Бывший военный врач. От меня есть тот или иной толк, но я не являюсь кем-то особенным. Ты? Мир нуждается в тебе. Таких как ты больше нет. Единственный в мире консультирующий детектив.

— Никогда не думай так, — отвечает ему Шерлок. — Никогда. Ты самый интересный человек, которого я когда-либо встречал. Таких как ты больше нет.

Голос Шерлока был мягким и серьезным, с оттенком того, что Джон назвал бы отчаянием. Джон задается вопросом, под стать ли сейчас выражение лица Шерлока: кажется ли он открытым и немного беззащитным, что Джон наблюдал всего несколько раз, замечая его настоящие чувства. Он жалеет, что не может открыть глаза, чтобы проверить. Это было бы приятно, думает он, увидеть настоящего Шерлока, что-то чувствующего Шерлока (даже если это и крайний случай, когда Джону пришлось надеть жилет смертника), прежде чем он умрет. Пока он умирает. Но Джон не может поднять веки, как бы он ни старался. По крайней мере, он все еще слышит голос Шерлока. Ему достаточно, что это будет последним, что он услышит.

Его должно было бы волновать, что вместо «если умрёт» он начинал думать «когда умрёт». Предполагалось, что он боец. Но он уже добился того, за что боролся: с Шерлоком все в порядке. Шерлок пройдет через это, и прямо сейчас он не нуждается в Джоне. Мысли Джона слишком путаются, чтобы он мог подумать о будущем, и он слишком устал, чтобы беспокоиться о принятии неизбежного.

— Спасибо, — тихо произносит Джон.

— За что? — растерянно спрашивает Шерлок.

Джон уже не уверен. Секунду назад он знал, а сейчас не мог вспомнить. Или, может быть, он помнил, просто не мог думать достаточно ясно, чтобы выразить это словами:
— Не знаю, — наконец говорит Джон. — За то, что спас меня.

Шерлок недоверчиво хмыкает:
— Полагаю, ты признаешь, что часто бывало и наоборот.

Джон начинает качать головой, но затем останавливается, потому что это было плохой идеей. Теперь он полностью сбивается с мысли, и все что он может, это возразить:
— Ты спас меня первым. Видимо, я тебя спасаю в последний раз.

— Джон, — встревоженно роняет Шерлок.

— Все хорошо, — говорит Джон, в заверение своих слов сжав его руку. — Лучше я, чем ты.

— Нет, — отрезает Шерлок со злостью и болью в голосе, и это заставляет Джона поражённо открыть глаза.

Мучительно сжатые губы, глаза горят лихорадочным огнём. Одна сторона лица в крови, и доктор в Джоне пытается оценить повреждения, но у него получается не намного удачнее, чем с собственными травмами. Он даже не может понять, откуда кровь.

— Да, — отвечает Джон, потому что ему это важно. Если он должен умереть, то сначала он должен удостовериться, что Шерлок знает, что он не сожалеет об этом. Он бы ещё сто раз сделал то, что сделал, если бы это защитило Шерлока.— Я предпочёл бы умереть сам, чем допустить, чтобы ты погиб. Ты можешь идти вперёд, — конечно, просто так Джон не смог бы говорить это Шерлоку, эти вещи из разряда Того, Чем Джон Не Делится с Шерлоком, но он считает, что это имело значение в прошлом. — Тебе придётся быть осторожнее без меня и моего пистолета, но раньше ты справлялся.

Шерлок качает головой до того, как Джон заканчивает свою речь:
— Я не могу, — тихо говорит он. — Я не могу вернуться к тому, что было раньше, без тебя. Не проси меня об этом, — под конец он почти умоляет, но потом неожиданно начинает сердиться. — Это несправедливо. Ты не можешь проникнуть во все сферы моей жизни, а потом просто уйти, даже без спроса.

Джон хихикает прежде, чем успевает остановить себя, хотя он моментально сожалеет об этом и морщится от боли:
— И ты говоришь о вещах, которые делают без спроса.

— Это не означает, что ты можешь умирать, — резко отвечает Шерлок. — А теперь — не разговаривай. Медики скоро приедут, просто продолжай дышать.

Шерлок сказал это таким же тоном, которым обычно говорил: «Джон, дай мне ручку» и «Джон, телефон», и «Джон, сделай глоток и расскажи, что ты чувствуешь», и это заставляет Джона нежно улыбаться. И это также заставляет его хотеть слушать, но он не совсем уверен, что сможет.

— Я солгал, — вместо этого произносит Джон.

— Что? — переспрашивает Шерлок.

— Я назвал не все причины, почему я оттолкнул тебя, а не убежал. Точнее, не назвал самую главную, — проговорил Джон. Он уже сказал слишком много и собирается сказать еще больше, но уже не может остановиться. — Не мог бы жить в мире с собой, если бы с тобой что-то случилось, а я ничего не сделал, чтобы остановить это. Не сумел бы жить в мире без тебя, Шерлок.

Шерлок долго молчит. Возможно, не так долго, как казалось Джону, но без голоса Шерлока и разговора, на которых он концентрировался, он снова начинает возвращаться к мыслям о боли, тяжести, вкусе крови во рту, пониманию, что он в ловушке, что не может дышать и, похоже, навсегда останется здесь.
Наконец Шерлок говорит:
— И ты еще просишь меня жить в мире без тебя.

— Есть разница, — отвечает Джон.

— Какая разница? — в ответ спрашивает Шерлок.

Джон глазеет на него, потому что... ух. Идиот. Очевидно же, что Шерлок спросил бы «какая», и теперь Джон должен ответить. И здесь он собирается быть честным, абсолютно честным, потому что не знает, как быть иначе. Да и есть ли лучшее время для абсолютной честности, чем то, когда не знаешь, переживешь ли следующие несколько минут?

Это происходит с ним, он возвращается от «если» к «когда», хотя сам не знает, почему. Боль не становится сильнее, скорая помощь еще не приехала, его голова не прояснилась. Словно он ждет чего-то, неизвестно за что держится. Даже если он не знает, за что — какая-то часть его чувствует.

— Я люблю тебя, — спокойно признается Джон.

Он не осознает, что между вопросом Шерлока и его ответом была такая длинная пауза, что детективу было их не связать, пока Шерлок не глядит на него изумленно и не переспрашивает:
— Что?

— Вот в чем разница, — поясняет Джон. — Потому что я люблю тебя.

— Ах, — проговаривает Шерлок.

А затем он снова затихает, и Джон вынужден сжать руку Шерлока и пистолет, потому что он не может терпеть тишину снова. Ему необходимо на чем-то фокусироваться, даже если это Шерлок, снова объясняющий, что женат на своей работе.

Шерлок смотрит на их руки, затем перемещается так, что переплести пальцы:
— Тогда нет разницы.

— Шерлок? — переспрашивает Джон, потому что не совсем уверен в том, что услышал.

— Это не может быть разницей. Ты не можешь жить в мире без меня, а я не могу жить в мире без тебя по той же самой причине.

Джон пытается осмыслить это, но единственное, что он может сейчас сказать, это:
— Я действительно хотел бы поцеловать тебя прямо сейчас.

— Как жаль, — тянет Шерлок. — Я не исполню твоего последнего желания. Не собираюсь целовать тебя, если никогда не смогу сделать этого снова.

— Это не последнее желание, Шерлок. Это даст мне продержаться, пока медики едут, — отвечает Джон.

— А если ты ошибаешься? — понизив голос, спрашивает Шерлок. — Что если я поцелую тебя, а ты оставишь меня? — прямо сейчас он кажется полностью потерянным, а в его глазах появляется что-то беспомощное.

Это заставляет сердце Джона замереть, и внезапно он не думает о боликамняхловушке, он не думает о «если» или «когда», он думает о «никогда». Его голова проясняется достаточно, чтобы увидеть будущее, и он цепляется за него.

— Я не оставлю тебя, — отвечает Джон.

Шерлок наклоняется, чтобы внимательно посмотреть ему в глаза:
— Ты обещаешь?

Рука Джона напрягается вокруг оружия, и, приготовившись к боли, он поднимает ее. Он устраивает ее на своей груди и продвигает вперед, так далеко, как может, сквозь пространство между большим куском бетона и свои левым плечом. Получается не очень далеко, но достаточно, чтобы, когда он протянет левую руку и схватит Шерлока, то сможет дотянуться, обхватить и потянуть оставшуюся часть наружу. Теперь он может услышать тихий вой сирен, и, хотя он понимает их назначение, его мозг полностью сфокусирован на Шерлоке.

— Твой пистолет? — спрашивает Шерлок подчеркнуто бесцветным тоном, который он использует, когда смущен, но не хочет показать этого.

— Дай руку. Левую руку, — добавляет Джон, когда Шерлок протягивает правую.

Шерлок повинуется, и Джон дважды проверяет предохранитель и переворачивает пистолет вверх тормашками.

— Обещаю, — говорит Джон и толкает пистолет вперед, скользя по левому безымянному пальцу спусковой скобой.

Шерлок хмурится и неохотно произносит:
— Я не понимаю.

— Ты что, не распознал обручальный пистолет? — спрашивает Джон.

Лицо Шерлока светлеет, почти так же, как когда он замечает что-то очень интересное в деле, за исключением голода во взгляде, которого Джон никогда раньше не видел. За исключением желания. Тепло заполняет грудь Джона, частично вытесняя боль:
— Ты удивительный, — выдыхает Шерлок, губами почти касаясь губ Джона. — Мой замечательный безумный доктор.

Он целует уголок рта Джона, и Джон пытается повернуть голову, чтобы поймать поцелуй и сделать его полным, но вытаскивание оружия из-под обломков потребовало слишком много сил, и все что Джон может — это просто лежать.

— Следующий поцелуй должен быть лучше, — тихо бормочет Джон.

— Ты все еще хочешь этого? — спрашивает Шерлок.

— О Боже, да,— отвечает Джон. — Правда, ты должен проигнорировать то, что я только что сказал и вместо этого поцеловать меня прямо сейчас.

— Верно подмечено, — отвечает Шерлок и целует его.

Джон не может сделать того, что хочется: переместить свою руку на шею Шерлока, запустить пальцы в его кудри или хоть как-то подвинуть голову. Но он может вернуть поцелуй, немного приоткрыв рот, чтобы щелкнуть языком нижнюю губу Шерлока, прежде чем сжать ее зубами и мягко всосать.

Шерлок издает звук, низко звучащий в его горле, почти ноющий, и Джон хочет продолжить делать это, чтобы снова услышать этот звук. Но он позволяет губам Шерлока двигаться, тяжело дыша в его рот, потому что его ребра повреждены и он едва может дышать.

Они молчат, пока Джон пытается удержать поцелуй и остаться в сознании.

— Медики и спасатели уже здесь, — наконец говорит Шерлок, и Джон понимает, что может услышать крики снаружи. — Уже некоторое время, — продолжает Шерлок. — Из того, что я могу разобрать, они определяли стабильность здания, прежде чем позволить медикам войти. Но теперь они входят.

От облегчения Джон едва не теряет сознания:
— Останься со мной, — говорит он, пока еще может ворочать языком. — По пути в больницу.

Шерлок смотрит на него, как на идиота:
— Естественно.

— Я могу уснуть, — предупреждает Джон.

— Хорошо, — отвечает Шерлок.

— Я проснусь, — добавляет Джон.

— Да, — взгляд Шерлок опускается на пистолет, который все еще на его пальце. — Ты обещал.

— И ты веришь мне? — выдавливает Джон, но до того, как Шерлок может ответить, комнату наводняют люди.

Спасатели и медики активно действуют, оценивая ситуацию. Джон знает, что безопасное извлечение из-под обломков требует определенного времени. Также он знает, что не слишком долгого. Уверенный в этом, он отключается, когда парамедики склоняются над ним и пытаются отодвинуть Шерлока настолько, чтобы следить за состоянием раненого во время разбора завалов. Он запоминает мелькнувшую на краю сознания мысль: не заставляйте его отодвинуться слишком далеко, но не уверен, что сможет облечь ее в слова прежде, чем провалится в темноту.

Когда Джон приходит в себя, его голова все еще в тумане, но на этот раз не от боли. Восхитительная свобода от болевых ощущений потрясает его так, что он резко просыпается. Он открывает глаза и мгновенно осознает, где находится. Больница. Больничная кровать. Капельница. Кардиомонитор. Голос Шерлока, зовущий его по имени. Прикосновение пальцев к руке с капельницей.

Джон расслабляется и оглядывается, когда замечает Шерлока, сидящего рядом. Одна рука Шерлока крепко удерживает его руку, а вторая крепко сжимает пистолет Джона. Он в нормальной одежде, и нет никаких признаков того, что он ранен. Однако Джон замечает край синяка на его шее, большей частью скрытого под рубашкой.

— Привет, — произносит Джон.

Шерлок улыбается — открыто, беспечно, счастливо, и у Джона перехватывает дыхание.

— Ты в порядке? — продолжает Джон. — Тебя обследовали, да?

Шерлок закатывает глаза:
— Да. И отпустили. Ты был без сознания два дня.

Джон гримасничает:
— Насколько плохо было?

— Ты потерял много крови, — отвечает Шерлок. — Тебе сделали переливание. Девятнадцать швов на правом боку, четырнадцать на правой ноге. Ты сломал несколько ребер, правую лодыжку. Серьезные ушибы. Они сказали, что также были признаки вывиха плеча, но оно уже было вправлено. Ты полностью выздоровеешь.

Джон кивает, рвано выдыхая. Могло быть хуже. Намного хуже.

— Я говорил тебе, что проснусь, — произносит он.

— Я верил тебе, — отвечает Шерлок, но затем хмурится. — Не знаю почему. Ты единственный, кому я всегда верю.

— Тогда это хорошо, — почти рассеянно бормочет Джон. — Ненавижу помолвки с кем-то, кто никогда мне не верит.

Шерлок шевелит рукой с пистолетом, привлекая внимание Джона:
— Откуда он у тебя здесь? – спрашивает Джон.

— Спрятал его от них, — говорит Шерлок. — Они его не получат.

— И ты его не сможешь получить, — мягко произносит Джон.

Шерлок морщит лоб, выражая что-то среднее между смущением и небольшой тревогой. Он пододвигает оружие ближе к себе, прижимая к животу:
— Он мой. Ты обещал.

— Нет, Шерлок, револьвер не твой. Револьвер просто символ. Это… — Джон поднимает свободную руку и кладет ее на левую сторону груди, поверх сердца. — Вот что твое.

Шерлок приподнимает бровь:
— Твой револьвер — это твое сердце?

— Замолчи, — бормочет Джон. — Ты пытаешься придумать лучшую метафору даже после того, как оказался погребен под щебнем и накачан морфином. Нет, не отвечай на это, я не хочу знать, что ты придумал. Кроме того, мы отошли от темы. В конце концов, и то, и другое служит твоим интересам.

Шерлок явно доволен услышанным, и Джон улыбается.
— Я могу потом получить свой револьвер обратно? — спрашивает Уотсон.

Шерлок меняется в лице, его довольный вид сменяется обиженной гримасой ребенка. Затем он переводит жалобный взгляд на револьвер:
— Ты не должен был делать мне предложение с ним, если хотел получить его обратно.

Джон переплетает их пальцы:
— Я все еще твой, Шерлок. Так долго, как ты захочешь.

Шерлок возвращает ему теплый взгляд:
— Всегда.

— Тогда навсегда. Только мне нужен мой револьвер, чтобы быть уверенным, если что-то произойдет, — отвечает Джон.

Обдумав это, Шерлок кивает:
— События разворачиваются лучше, если у тебя револьвер.

— Я могу достать тебе что-нибудь другое, — взамен предлагает Джон. — Мечи, если они тебе нравятся. Или боксерские перчатки.

— Обручальные боксерские перчатки, — веско говорит Шерлок.

— Или мы могли бы быть полностью сумасшедшими и купить кольца, — говорит Джон.

Шерлок раздумывает об этом:
— А я смогу при этом все равно получить свои меч и перчатки?

— Конечно. Ты можешь получить все, что захочешь, — говорит Джон и подразумевает именно это. Полностью. Он начинает смеяться, когда понимает это.

— Что? — спрашивает его Шерлок.

— Просто… у нас не было секса, мы едва поцеловались — и уже обручены. Но когда я обещал тебе что угодно, именно это я и имел в виду, — говорит Джон.

Шерлок хмурится:
— Это… не хорошо? — все-таки рискует спросить он.

— Нет, — отвечает Джон. — Просто необычно. Но я не переживаю. С каких пор мы стали обычными? Мы могли бы оказаться чертовски ужасными в постели, и я бы не беспокоился. Нет, это ложь, потому что я не хочу быть ужасным в постели с кем-либо, особенно с тобой. И, надеюсь, нам будет запредельно хорошо вместе, потому что я много об этом думал и считаю, нам могло бы быть, — морфий, решает Джон, чертовски крутая штука. — Смысл в том, что, даже если нам не будет хорошо, все будет нормально. Потому что ты — единственный, с кем я хочу быть. Когда-либо, даже без всего этого. Не могу представить, что трачу свою жизнь на то, чтобы провести ее с кем-нибудь еще.

Долгая пауза. А потом Шерлок говорит:
— Спасибо.

Нахмурившийся Джон спрашивает в ответ:
— За что?

— Что не ждешь от меня секса, — отвечает Шерлок. — Я очень счастлив, что ты хотел бы заняться со мной сексом, конечно же, потому что я очень надеюсь рано или поздно им заняться с тобой, но он никогда не был важной частью моей жизни, — Шерлок морщится. — Секс значительно поднялся в списке, с тех пор как я встретил тебя, но это не изменило моего мнения. Спасибо тебе.

— Любой, кто хочет от тебя только секса — идиот, — произносит Джон. — Конечно, ты чертовски великолепен, но я люблю все остальное.

Шерлок молчит несколько секунд и спрашивает:
— Если я поцелую тебя сейчас, должен ли я учитывать твое утверждение, что этот поцелуй должен быть лучше нашего первого, или мне стоит подождать другого раза? Хотя, чувствую, я должен предупредить тебя, что уже применил это высказывание к нашему последнему поцелую — учитывая, что я никогда не издавал звуков во время поцелуя, а ты действовал, испытывая боль, теряя кровь и большей частью погребенным под развалинами. Я жду того, что ты можешь сделать, будучи полон сил.

Оставь за Шерлоком право сделать это похожим на эксперимент. Оставь за Джоном право быть полностью, безоговорочно очарованным этим.

— Ты можешь делать все, что захочешь, пока целуешь меня, — отвечает Джон.

Глаза Шерлока блестят, словно он истолковал эти слова по-своему. Но Джона это не волнует, потому что Шерлок уже целует его. Это в сотни раз лучше без боли. Хотя, шепчет что-то внутри Джона, это было чертовски привлекательным даже с болью.

«Говорил же, что будет запредельно, и это так», — думает Джон.

Может, он и начал эту ночь погребенным под грудой камней, медленно и смертельно опасно истекая кровью. Но закончил он ее, целуясь с Шерлоком. Его нареченным Шерлоком. А дальше? Что ж, это полное безумие, принимая во внимание то, как долго Джон осведомлен о взаимности своих чувств или сколько они знакомы вообще.

Но время не столь важно, ведь Джон знает, что с радостью готов всю жизнь искать способы ловить на себе именно этот, сиюминутный взгляд Шерлока. Будто Джон — некий завораживающий бриллиант, притягательный и, несомненно, любимый.

Это стоит миллиона погребений под обломками.

Может, ему следует послать Мориарти благодарственную открытку.